Рубрика журнала "Волшебная скрижаль. Дежурная по рубрике. Евгения ВНУКОВА, 14 лет, г. Белгород
Приветствую вас, дорогие читатели. Сегодня я хочу познакомить вас с молодым человеком из Владивостока. Илье Выговскому 14 лет.
«Все, что происходит вокруг меня, я вижу через тонкую пелену поэзии. Казалось бы, будучи верным своему поэтическому призванию, я должен всю жизнь служить своей Музе, замкнуться в кругу своих романтических переживаний… Но нет! Ничто человеческое мне не чуждо!»
Ж.В. – Привет, Илья! Давай начнем разговор с обсуждения твоего литературного творчества: когда ты написал свой первый художественный текст? Под влиянием чего это произошло?
И.В. – Привет! Моим первым художественным текстом был стих. Не стихотворение, а именно стих. Было это в детском саду: перед грядущим праздником воспитательница дала большинству детей короткие четверостишия, а мне не дала ничего. Она намекнула моим родителям, что я толстый и буду невыигрышно смотреться на празднике. Тогда я сочинил свой первый стих. Нет, никто не дал мне с ним выступить, но привычка осталась. Я сам себе стал придумывать стихотворения для несуществующих выступлений. Это и было началом моей литературной деятельности. Так что, правдива пословица о том, что жемчужина рождается из боли.
Ж.В –Во время подготовки к интервью мне было очень интересно прочитать твои произведения, но я едва смогла найти несколько. Так что следующий вопрос: где заинтересованные читатели могут прочитать твои произведения? И ещё, порой ты затрагиваешь серьезные темы, а иногда наоборот, пишешь что-то детское. Для какой аудитории предназначено твоё творчество?
И.В. — Мое творчество не ориентировано на определенный возраст или пол. Оно глобально и крупномасштабно, если так можно выразиться про три повести, один роман, две пьесы, с десяток эссе и штук двадцать стихотворений. Где можно найти мои произведения? А действительно, где? Недавно опубликовал на сайте «ЛитРес» по просьбе одного из читателей. В Интернете можно найти многие из мрих произведений, хотя лично я их туда не выкладывал. В основном же, те, кто хотят, пишут мне, и я высылаю им по электронной почте, делов-то. Было бы желание прочитать!
Ж.В. — В первом письме ты писал, что очень волнуешься из-за ВПР по истории. Мне очень любопытно, как ты написал его? Кстати, кто из деятелей прошлого тебе нравится и почему?
И.В. – ВПР по истории написал, очень старался, но результат ещё не знаю. Есть очень много личностей, которые мне нравятся. Даже боюсь называть одного, чтобы не обидеть других. Вот напишу про Осю Брика, а как же тогда Маяковский? Выделю Лешу Крученых, про которого написал монографию, а как умолчать про Алексея Решетова, творчество которого исследовал больше года?
Ж.В. – А в какой исторический период ты хотел бы жить? Во времена упомянутых тобой ранее личностей?
И.В. – Да, я хотел бы жить во времена Оси Мандельштама, Лили Брик, Леши Крученых и остальных, в общем, в двадцатые годы прошлого века. Мне вообще кажется, что я немного заблудился во времени и живу не с теми и не там. Заметь, я выбрал не самый легкий для России период, я не ищу простых путей. Россия периода революции – это кипящий котел, в который попало немало талантливых и не очень людей. Но меня привлекает именно этот период, влечет интересными личностями, отношением к искусству, возможностью реализовать себя, обрести единомышленников, с которыми можно бы было спорить, обмениваться творческими находками, драться.
Ж.В – Интересная точка зрения! Как говорил Платон: «Трудные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена». Значит, ты хочешь жить в тяжелую эпоху, чтобы познакомиться с сильными, гениальными людьми, а может и самому измениться. Ну хорошо, оставим тему истории. Погорим немного о школе: какие предметы тебе нравятся больше всего и какие даются с трудом? На какие оценки ты учишься и почему?
И.В. – Мне нравятся все предметы, но тяжелее всего дается физика, хотя к каждому уроку готовлюсь добросовестно. Самый легкий для меня предмет- это английский, потому что я занимаюсь им с раннего детства. Я отличник, во всяком случае, пока. Стараюсь им быть, потому что очень хочу поступить в Медицинский институт, а там большой конкурс.
Ж.В – Здорово. Кажется, целеустремлённости тебе не занимать. Помнишь, в четвертой четверти прошлого учебного года мы все учились дистанционно. Какой вид школьного обучения тебе понравился больше: онлайн или офлайн и почему?
И.В. – Мне больше понравились онлайн уроки, потому что я медлительный, как говорится, тормоз. А для таких, как я, дистанционное обучение – сказка, ибо ты не ограничен временными рамками для выполнения заданий.
Ж.В – Вот как. Мне тоже больше понравилось дистанционное обучение, так как оно позволяет больше успевать, и не так часто смотреть на часы, думая: «Когда же этот урок закончится?!», а взять незапланированный перерыв. Тогда… Что в современной школе ты хотел бы изменить?
И.В. – В современной школе я хотел бы изменить многое. Чтобы описать все потенциальные преимущества моей предполагаемой школьной реформы, понадобится не один десяток страниц. Выражусь кратко: хотелось бы, чтобы учебники содержали больше конкретной информации. Ещё, чтобы материал давался более подробно, и на отработку каждой темы давалось больше времени. А то получается, прыгаем по темам, а осознать (не то, чтобы отработать) не успеваем. Отсюда непрочные знания. Как итог: «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Между прочим, это мнение всех, кто со мной учится.
Чего еще не хватает современной школе? Душевного тепла, я думаю. На школьных мероприятиях мы показываем свою активность и готовность быть полезными народу, а если одноклассник заболеет или попадет в больницу, то никогда классный руководитель не скажет: «надо проведать, отнести задание, возможно, помочь, а может, гостинец передать». А жаль! Добавлю: болеют не только ученики, но и их наставники. Мы узнаем, что тот или иной учитель заболел и находится в больнице, но почему-то проведывать его в лечебном заведении не принято. Узнав, что одна горячо любимая мною учительница находится в больнице, я тоже отказался от идеи проведать ее, чтобы меня не заподозрили в подхалимстве.
Ж.В –Действительно, очень печально. Думаю, такая ситуация практически повсеместно. И ещё, мне кажется, что эту проблему не решить простой реформой образования. Нужно менять менталитет русских людей.
Кстати, ты упомянул, что хочешь поступить в Медицинский институт. Как ты планируешь своё будущее после получения высшего образования? Ты собираешься бросать свои занятия литературой? Что вообще сейчас происходит у тебя на литературной ниве?
И.В. – Став врачом, возможно, хирургом, я планирую работать не в самом Владивостоке, а в нашей Приморской глубинке. Там я буду нужнее, и это для меня мотивация. Как сложатся мои отношения с литературой? Не знаю. Разве такое можно спрогнозировать? Вдруг Муза покинет меня, и я стану литературно-немым? А может, рецензии на мои произведения взрослых доброхотов доконают меня, и я поставлю на этом попроще жирный крест?
Во всяком случае, надо иметь очень сильный характер, чтобы получать оскорбительные рецензии на свои произведения от незнакомых мне людей и продолжать писать, а этого у меня не отнимешь. Я, как бульдозер, иду дальше, и все. Мой мудрый отец сказал когда-то, что, мол, ты не сто долларов, чтобы нравиться всем. Тем и руководствуюсь. Но если бы только знал мой читатель, какие рецензии на свои работы я порой получаю!!! Я столько бранных слов и не знал, пока всерьез не занялся литературным трудом: я и литературный непоседа, и зарвавшийся литературный мажор, и бесталанная бестолочь. Это все цитаты некоторых моих читателей, между прочим, взрослых людей. Хотя, честно говоря, у меня есть сомнения, что они действительно читали мои работы. Скорее, как у Солженицына: «Не читал, но не одобряю». А вот молодой контингент – напротив, очень тепло принимает мои произведения. Из разных городов я получаю сообщения с предложениями различных сюжетов из школьной жизни, или просят написать продолжение рассказов про Ваню Корпича.
Ж.В – Как говорится: «Собака лает, ветер носит, караван идёт вперёд». Старайся фильтровать направленную на тебя критику, и всё обязательно будет хорошо! Кстати, я заметила, что на твоей странице Вконтакте несколько раз упоминалось, что Великая Отечественная война лично для тебя имеет большое значение. Почему?
И.В. – Мой прадед, Стативка Алексей Кириллович, был героем Великой Отечественной войны. В нашей семье, как память, хранятся его вещи, грамоты, ордена. Его многие знают в городе. В его честь даже был назвал пароход. Это тот человек, с которого я всегда беру и буду брать пример!
Ж.В – Вот это да! Не каждый может похвастаться такими предками! Ну хорошо, теперь снова переходим к твоему творчеству: на вопрос в конкурсе «Волшебная скрижаль» о том, что бы ты спросил у животных, если бы они умели говорить, ты ответил, что хотел бы спросить, существует ли реинкарнация. Почему? И какой ответ ты бы хотел услышать? А если она существует, то как ты думаешь, кем ты был в прошлой жизни и кем бы хотел стать после смерти?
И.В. – Как и каждый живущий на Земле человек, я задаю себе вопросы: Кто я? Что было до меня? Что будет, когда я уйду? Я поверхностно знаком со многими религиями и религиозными течениями, насколько это позволяет Сеть, включая теории Рериха, Блаватской и прочих. Я считаю, что Бог есть, и не верить в него — безумие. Есть и Бог Отец, и Бог Сын, и Бог Дух Святой, и Пресвятая Дева. Нужно верить и молиться, вот и все.
Если есть реинкарнация, надеюсь, что в прошлой жизни я был человеком, им же и останусь в своем следующем воплощении. Ну, может быть, как вариант, был медлительной толстой гусеницей. От нее у меня осталась привычка много есть и быть очень медлительным.
Ж.В – Ну не знаю, лично меня мысль о родстве моей души с гусеницей немного пугает. А впрочем, это всего лишь домыслы и выдумки. И ещё я не понимаю: как твои христианские взгляды сочетаются с тем, что ты хотел бы жить в эпоху революций? Ведь революция-это насильственная смена власти, которая никогда не бывает бескровной. Часто гибнут невиновные.
И.В. – Невиновные гибнут во все времена, для этого не нужна революция. Участвующие в смене власти — избранные люди, я считаю. А вот мне этого, к сожалению, не дано. Стыдно признаться, но я похож на Щедринского Премудрого Пескаря, который скорее отсидится в тине, нежели пойдет на баррикады. Но восторгаться чьей-то храбростью мне никто не запретит!
Ж.В. – Смелось и безрассудство – не одно и тоже. Я такая же, тоже восхищаюсь подвигом декабристов, но попробовать повторить их действия, то есть выйти на Сенатскую площадь и рассказать о своём недовольстве властью, меня совсем не тянет!
Помнишь, несколько раз на своей странице в социальных сетях ты писал, что не любишь фантастику. Почему? И, как ты считаешь, можно ли твой рассказ «Есть контакт!», выложенный на странице конкурса «Волшебная скрижаль» и повествующий о встрече мальчика Карпа Зернова с инопланетянином, назвать фантастическим?
И.В. – Я не люблю фантастику. Я считаю, зачем тратить свои душевные силы на чью-то выдумку? Тем более, что подобные произведения зачастую бывают бездуховными и безнравственными. Нечто подобное читал у Кинга, до сих пор мутит. Нет, ну есть, конечно, шедевры и в этом жанре – Беляев, А. Толстой. Но это, скорее, исключение. Рассказ «Есть контакт!» сугубо реалистичен. Появление инопланетян там весьма условно. На их месте могла бы появиться стая летучих обезьян, фея, бомж дядя Вася или сбежавшие с зоны зеки. Суть не в личности пришельцев, а в другом: поддаться порыву мести или проявить христианское всепрощение.
Ж.В – Да, упомянутая тобой мораль очень хорошо видна в произведении и ставит читателей перед выбором: как они сами поступили бы в данной ситуации. Но меня больше интересует другое: ассоциируешь ли ты себя с героями своих произведений? Если да, то, будь ты на месте своего героя Карпа, ты тоже не стал бы расспрашивать инопланетянина о его планете, языке, сородичах и технологиях?
И.В. – Все мои герои – это я в своем лучшем проявлении. На месте Карпа Зернова я бы опупел и убежал из туалета, мне бы было не до расспросов. А потом бы вообще боялся по туалетам ходить.
Ж.В – Видимо, у тебя начисто отсутствует любопытство! Лично я бы через десять минут уже замучила этого инопланетянина своими бесконечными расспросами о нем самом, его космическом корабле и цели прилёта. Может быть, ты совсем не веришь в существование инопланетной жизни?
И.В. – В существование такой жизни, какая есть на нашей планете – нет, не верю. Если она и есть, то, вероятно, в других формах. Думаю, они невидимы нашему глазу, как эфир или газ. И, соответственно, история развития у наших форм жизни тоже идет разными путями. Поэтому мы и не входим в контакт. Да и, если честно, зачем им входить с нами в контакт? Губим свою землю: опутали ее немыслимыми проводами, вгрызаемся в ее твердь, чтобы урвать, ухватить нефть, золото, никель, газ. Не важно что, лишь бы поиметь, выдрать для себя. Вонзаем в нее эти не радующие глаз монстрообразные высотки, как будто хотим показать Богу: «Вот мы какие!» А на самом деле – какие? Бестолковые, жестокие, недальновидные. Эти бесконечные космические станции, ракеты, самолеты… Загадили у себя все, теперь за космос принялись, там еще нашего мусора не было, так будет. Вот и возмущается наша планета, уже не знает, как стряхнуть нас с себя – то катаклизмами нас пытается приструнить, то вирусами. А толку-то! Пока будет жить человек, ничего не изменится. Даже если каждый будет сортировать мусор, беречь свет и тепло. Ничего не изменится. Машина запущена. Говоря литературным языком: «Аннушка уже пролила растительное масло».
Ж.В – Ты очень ярко показал своё отношение к загрязнению планеты. Вот только, учитывая всё сказанное тобой ранее, я не понимаю, как в тебе сочетается желание вернуться к природным истокам и любовь к творчеству Алексея Крученых, который написал поэму о желании заменить «природное, несовершенное» солнце новым, искусственным?
И.В. – Наверное, во мне предостаточно противоречий, как и в любом другом человеке. Помнишь, как у Лермонтова: «У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку». А еще точнее выразился Экзюпери: «Я мыслю противоречиями. Моя истина размыта на куски, и рассматривать их я могу только каждый в отдельности». Что ж до Крученых, меня привлекают многие черты его личности: нигилизм, эпатажность, пренебрежение мнением окружающих (как у героя пьесы Грибоедова «Горе от ума», Чацкого, которому было плевать, что о нём подумает княгиня Марья Алексевна). Это те черты, которые мне не свойственны, а потому особо привлекательны. К великому моему сожалению, мнение «Марьи Алексевны» мне не безразлично.
Ж.В – То есть, Крученых привлекает тебя как личность своим, можно сказать, пофигизмом. Я тебя вполне понимаю, иногда и сама испытываю желание не окатить обидчика ледяным взглядом и острыми словами, а плюнуть ему прямо в лицо, не беспокоясь о последствиях. Вот только, с вечно горящим пламенем в душе, как у Чацкого, очень трудно жить. Вспомни судьбу героя комедии! Ну а теперь вернёмся к теме литературы: что означает для тебя быть писателем? Почему тебе это нравится? И еще, какой совет ты мог бы дать другим ребятам, которые хотят стать писателями?
И.В. – Сразу оговорюсь, я – не писатель, и слава Богу. Со мной недавно хотели поговорить журналисты, как с писателем. Я им сразу сказал, что я – не писатель. Я ученик восьмого класса, который только получает знания в рамках общеобразовательной школы. И эти знания мне даются нелегко. А то, что я пишу – это одно из многих моих увлечений. Я ведь и рисую, и на гитаре играю, и на пианино. Я – разрядник по бальным танцам, а это весьма суровый вид спорта, несмотря на кажущуюся легкость.
Если ребята хотят быть писателями, они должны сначала хорошенько подумать, прежде чем серьезно встать на этот путь. Правы были мои родители, когда категорически восстали против литературного труда в качестве основной будущей профессии. Творческие профессии не стабильны, они предполагают кризисы, периоды сомнений, непризнания, падений. А как в эти сложные периоды будет жить моя семья? Чем я буду кормить своих детей? Допустим, Муза покинет меня на несколько месяцев, а то и лет. И что? Ничего другого я делать не умею. Поэтому я за то, чтобы люди получили какую-то основательную профессию. А в свободное время можно с радостью отдаваться литературному творчеству, не думая о хлебе насущном.
Чехов, например, будучи врачом, написал огромное количество талантливейших произведений. Ну а «Волшебная Скрижаль» — это прекрасная площадка, чтобы раскрыть свои творческие способности, заявить о себе, возвыситься над повседневностью, наконец!
Ж.В – Рада подобной характеристике! Абсолютно согласна с тобой, нужно зарабатывать себе на хлеб с маслом чем-то помимо писательства, не всем же быть Джоан Роулинг! Ладно, теперь поговорим о произведении, которым, по твоим словам, ты гордишься больше всего: повесть «Римшот для тунца». Я прочитала её и, если честно говоря, была приятно удивлена яркостью и живостью твоего слога и тем, что ты выбрал такую серьёзную тему для рассуждения: о соотношении старого и нового искусства. Есть ли в твоём окружении ребята, которые поймут и поддержат твои рассуждения о культуре и литературных классиках?
И.В. – Ребят, интересующихся литературой и искусством, в моем окружении нет. Я несколько раз был в известных детских центрах, таких как «Артек», «Орленок», «Смена, «Океан», на литературных сменах, но, увы, того, что я себе представлял, не было. То есть каких-то реальных дискуссий, обсуждений, откровенных разговоров о литературе. Я завидую Найману, Бобышеву, Бродскому и Рейну. Им было комфортно и тепло в компании друг друга. Завидую Пушкину, Пущину, Кюхельбекеру: им тоже счастье улыбнулось. Но тысячам людей не так повезло, и они пишут свои произведения в одиночестве. Это их удел, и не надо это воспринимать, как какую-то трагедию. Алексей Решетов таким был, Николай Рубцов. И ничего, творили. Для этого компания, в общем-то, не очень и нужна. Это на пикник одному невозможно поехать, уж больно велик соблазн повеситься от одиночества. А творчество – это тебе не шашлыки жарить, тут компания не нужна.
Ж.В – В твоей повести есть много цитат из произведений российских и зарубежных классиков. Какой литературный жанр тебе нравится больше всего? Какого автора и какие произведения ты можешь порекомендовать читателям журнала «Волшебная скрижаль»?
И.В. – Читателям я советую познакомиться с творчеством Федора Достоевского. Можно прочитать только его сочинения, и этим ограничиться. Прочитав всех остальных авторов, я лишний раз убедился, что Достоевский — это истина в последней инстанции. Советую начать с «Униженных и оскорбленных», а там ноги вас сами понесут в библиотеку.
Ж.В – Я ещё не читала Достоевского. Теперь обязательно попробую, хотя слышала от других, что у него очень тяжелый слог, понятный не каждому. А какие черты своего характера ты перенёс на главного героя повести Ивана?
И.В. – Я такой же интроверт, как Иван, такой же косный и упрямый. Как и у моего героя, у меня есть свой кодекс и свод правил, по которым я живу и которые не хочу менять. Я так же верен своим старым друзьям, с которыми меня связывает в большей степени время, нежели наличие общих интересов. Как и мой Иван, я тугодум, трудно выхожу из неловких ситуаций и, когда заканчиваются слова, начинаю драться, не видя в этом ничего плохого.
Ж.В –Честно говоря, мне очень трудно понять твои последние слова. Для меня мордобой это «фи», и от него нужно воздерживаться, пока есть возможность. Кстати о стилях поведения, в твоей повести была героиня по имени Надя, твоя подруга. По моему мнению, ты охарактеризовал её не очень лестно, так что теперь меня мучит любопытство: есть ли у твоей подруги Нади из повести реальный прототип? И не обиделась ли она на тебя за резкие высказывания в её адрес?
И.В. – Надя – это моя реальная боевая подруга. Она меня чисто по-человечески очень любит, и это была ее идея, чтобы я написал про нее и ее мать. Ей понравилось!
Ж.В – Наверное, это здорово, быть героем чужого произведения! Хотя меня заинтересовало твоё видение современного искусства. Сначала ты весело подшучивал над ним, а затем, похоже, попытался понять. Как ты относишься к современному искусству? И какое искусство ты предпочитаешь, современное или классическое?
И.В. – Я предпочитаю классическое искусство. Иначе я бы не ходил в картинные галереи, не воспевал бы прелести оперного искусства, не имел бы кумира в нашей Приморской филармонии. Музыку и слушаю, и сам играю. Люблю Шопена, Вагнера, Бетховена, Чайковского. Они меня интересуют не только как музыканты, но и как личности. Мой вам совет: прежде чем читать произведение или слушать музыку, найдите время и познакомьтесь с личностью автора. Эффект от произведения усилится, вот увидите.
Ж.В. – Да, для меня биография – это ещё одна история, которую написал автор своей собственной жизнью вместо пера на пергаменте реальности. В своей повести «Римшот для тунца» ты употреблял слова, которые можно отнести к обсцентной лексике. Почему? Что ты хотел этим сказать? Для тебя является нормой использовать их в реальной жизни?
И.В. – Что я хотел сказать ненормативной лексикой? То самое и хотел! Нельзя оскоплять язык, нельзя лицемерить в литературе: на улице говорить одним языком, на страницах литературных произведений – другим. Конечно, мы не можем перенести, копируя, наш уличный язык в наше творчество полностью, но и ханжить не следует. Да не так-то много подобной лексики в моей повести-то и было. Если ты хотела спросить, матерюсь ли я, то отвечу утвердительно.
Ж.В. – Тут я не согласна с тобой. Я придерживаюсь мнения русского писателя Леонида Леонова о том, что брань всегда служила признаком дефектного мышления. Мне кажется, что люди пользуются матом, когда у них недостаточный словарный запас, чтобы выразить свои мысли ярко и цензурно.
И.В. – Давай не будем ханжить. Если кто-то зарядит Леонову грязной тряпкой в лицо, полагаю, он не будешь отвечать обидчику строфой из Баратынского. Не станет он бубнить и оды Державина. А скажет то, что скажет любой другой русский человек на его месте. Ты можешь со мной соглашаться, а можешь устроить спор, но если произойдет нечто подобное тому, что я описал с тряпкой, то я точно знаю слово, которое скажет каждый нормальный человек. И это будет нецензурное слово. А если тебя будет доставать неприятный тебе человек, сомневаюсь, что ты будешь терпеливо и вежливо объяснять ему, что это общение тебя, мягко говоря, смущает. Ты пошлешь его по хорошо всем знакомому адресу и будешь права. Я вот о чем, а не про дефективное мышление. Бранные слова тоже имеют права на существование, доказательством тому является их долгая история. Многие исследователи языка единодушны во мнении: слова, которые мы называем матерными, произошли от языческих заклинаний. Матерились многие великие! Толстой был жутким матерщинником. Он, как деревенский житель, употреблял его совершенно свободно и не придавал мату совершенно никакого веса. Сквернословил и Некрасов. Правда, тушевался делать это при дамах. В Иване Бунине идеально уживались интеллигентный человек и едкий матерщинник, который мог обматерить по-черному. Бунин настолько любил мат, что составил собственный словарь, куда записал все известные ему матерные слова.
Ж.В – Я понимаю, что многие великие личности прошлого использовали в своей речи нецензурные выражения. В настоящее время тот же Быков часто использует маты на публике. Однако, прости, конечно, но я думаю, сначала нужно дорасти хотя бы до известности в отдельной стране в настоящее время, не говоря уже о вековой мировой славе, после чего уже громко ругаться матом на улицах и в произведениях и сравнивать себя с Буниным, Толстым и Некрасовым.
В общем, полагаю, что у нас слишком разные точки зрения, чтобы рассуждать о этом. Со мной так бывает, есть у меня одна знакомая. Мы с ней хорошо общаемся, но когда находим несовпадения по взглядах, спокойная совместная прогулка летит в Тартарары. Мы начинаем спорит до тех пор, пока нас не прервут или же мы сами не поймём, что ругаемся из-за какой-то ерунды. Могу дать адрес её электронной почты!
А впрочем, шутки шутками. Переходим к следующему вопросу: ты многим занимаешься: писательством, танцами, волонтёрством, учебой, конкурсами. Как ты всё это успеваешь? Какими из своих достижений ты гордишься больше всего?
И.В. – Я плохо все успеваю. Есть еще личная жизнь, на которую у меня не хватает времени. И это печально. Ведь где-то ходит моя Сонечка Берс, Наденька Крупская или Танечка Лаппа, а я до сих пор с ней не встретился!
Больше всего горжусь тем, что стал понимать математику. Для такого человека, как я, это – подвиг. Ради этого я все каникулы решал задачи, примеры, уравнения по 5 часов в день. Решал и проверял по ГДЗ, искал ошибки и снова решал. В итоге, я стал разбираться. Наверное, это самое большое из всех моих достижений, так как под точные предметы мой мозг явно не заточен.
Ж.В – Честно говоря, мне математика тоже даётся с большим трудом. И, несмотря на все прилагаемые силы, пока что только на четвёрку. Но, я очень надеюсь, что терпение и труд перетрут даже уравнения с параметрами и площади многоугольников. Ладно, забудем о грустном! Есть ли у тебя жизненное кредо? Если да, то какое?
И.В. – Жизненное кредо? Не задумывался. Но стараюсь жить так, чтобы Бог мне пореже пальцем с неба грозил. Конечно, я не могу возлюбить ближнего, как самого себя, но хотя бы стараюсь удержаться от ненависти к тому, который ведет себя, как дальний.
Ж.В – Хорошо сказано. И напоследок, какой совет ты мог бы дать юным читателям журнала «Волшебная скрижаль»?
И.В. – Я бы хотел посоветовать вам только одно: творите, даже если ваше произведение понравилось только сидящему напротив коту! Может, именно кот и есть ваш самый объективный критик. Выплескивайте свой креатив так, как просит ваша душа – пойте, рисуйте, пишите стихи, песни, частушки. Это очень полезно, от этого вырастают крылья. А крылатому человеку всегда есть куда лететь дальше!
Ж.В. – На этом наше с тобой, Илья, интервью и заканчивается. Судя по твоей повести, в которой Иван испытывал проблемы с вдохновением, желаю тебе в компанию Музу посговорчивей, навороченный компьютер, послушного кота, готового оценивать твои произведения и больше друзей, которые тебя действительно понимают! Пока!
И.В. – Спасибо большое за интервью! Пока!
Интервью взяла Евгения ВНУКОВА
На фото Выговский И